Джек Воробей на минималках: почему фильм «Огниво» совсем не огонь

Чаще всего из всех произведений Ганса Христиана Андерсена экранизируют «Русалочку» и «Дюймовочку». До «Огнива» режиссеры в последний (и до сих пор единственный) раз дотягивались в 1959 году. И, возможно, на этой экранизации стоило и закончить эксперименты с произведением. Однако беспощадный российский кинематограф настолько преисполнился безнаказанностью, что перенес датскую сказку на отечественные экраны. Но стоило или оно того? Попытался выяснить шеф-редактор эвергрин редакции Илья Ненко.

Вообще, делать дословную экранизацию того самого «Огнива» — дело бессмысленное и с определенной точки зрения подсудное. Поэтому и современное «Огниво» (6+) это никакая не экранизация, а фильм по мотивам. От оригинала у него остались разве что огниво как таковое да солдат, который им щелкает по поводу и без.

Солдат, кстати, довольно условный. Главный герой — знакомый всем Иван-дурак. Дураком его, правда, открыто никто не называет, но оно и так понятно. Парень сидит на шее у престарелого родственника и лишь поблескивает на солнце серьгой-гвоздиком. Не спрашивайте, в каком столетии на Руси парни начали носить в ушах такие украшения. Промах с серьгой — не единственный, что можно заметить в «Огниве». Так, царица в фильме носит корону, на создание которой ушел не один сервиз бабушкиных рюмок.

Может быть, Иван на самом деле пират? Корабль за весь фильм появляется дважды, но герой на него не поднимается. Впрочем, пиратская отсылка, кривая да косая, имеется. До конца фильма Иван остается этакой пародией на Джека Воробья. Простите, на капитана Джека Воробья. Но если у Джонни Деппа все ужимки, мимика и пассажи выглядели органично, то у сыгравшего Ивана Романа Евдокимова — как будто режиссер Александр Войтинский держит в заложниках семью актера и приказывает ему ёрничать, иначе будет отрезать им пальцы по одному. Джека Воробья мы еще долго не увидим (возможно, что и никогда), так что чем богаты.

Войтинский, кстати, не в первый раз снимает фильмы про дураков русских народных героев. В его послужном списке, например, есть «По щучьему велению» (6+), в котором лоботряс Емеля Кологривый так же, как и Иван, живет с пожилым родственником и по велению сценария однажды отправляется в дорогу, полную как бы приключений. И здесь у Войтинского включается некая пелевенщина. Не в смысле сюрреализма и постмодернизма, а в том плане, что Пелевин в последние годы как будто пишет одну и ту же книгу, в которой меняются разве что декорации и имена главных героев. Так же происходит и в сказках Войтинского.

Что еще объединяет его с известным отечественным постмодернистом, так это чувство времени и обязательное «здесь и сейчас». Но оно опять же не играет в пользу фильма. Так в «Огниве» главный герой, обращаясь к механической лошади, цитирует Дэдпула, а она сама разговаривает фразами автомобильного навигатора.

И на общем сказочном фоне это выглядит случайностью. Здесь бы либо крестик снять, либо трусы надеть, но режиссеру хочется усидеть сразу на всех возможных стульях. Есть даже воспитанная в духе «Слепой ярости» (18+) царевна.

В «Огниве» Войтинский пытается играть и с петлей времени. Но поскольку хронометраж фильма ограничен, то обращать внимание на детали уже нет возможности. Остается только надеяться, что зритель не заметит несостыковок. И это одно из немногих, что в фильме действительно удалось. Ведь основная его аудитория все-таки дети, которые не станут обращать внимания даже на то, что речь героев не синхронизирована с их губами — какая тут петля времени. Что еще удалось авторам картины, так выбить слезу из зрителей — финал получился очень уж трогательным. Больше вы переживали разве что когда видели, как Шрам сбрасывает с обрыва Муфасу на глазах у маленького Симбы.