«Он изнасиловал — я встала и обратно пошла»: россиянка 5 лет работала в Южной Корее — секс-рабство, жизнь на свалке и любовь

Жительница Новосибирска Оксана (имя изменено по просьбе героини. — Прим. ред.) 5 лет прожила в Южной Корее. Она уехала туда нелегально в 2000-х годах на заработки. Там она попадала в неприятные истории, натыкалась на недобросовестных работодателей, жила на свалке, вступала в отношения ради выгоды и сбегала из публичных домов. О приключениях в этой стране Оксана рассказала нашим коллегам из NGS.RU.

Оксане в 2000 году было 25. Она решила поехать в Южную Корею на заработки, так как в России в это время был кризис, безработица, а за коммунальные услуги в квартире копились долги. Работу за границей ей предложили знакомые. Она встретилась с потенциальным работодателем и всё обсудила.

— На работе у матери были знакомые, у них дочь работала в Корее, зарабатывала на жизнь танцами. Мы встретились с работодателем и обсудили, кем я смогу устроиться. Заниматься танцами я точно не хотела, в итоге меня решено было пропихнуть туда нелегально с группой бизнесменов, — вспоминает Оксана.

Туристическую визу Оксане сделали на неделю. В группе летели торговцы — за норковыми шубами и кожаными куртками. Лететь предстояло транзитом через Китай. Оксана говорит, что среди успешных коммерсантов она чувствовала себя неловко: одета была бедно, денег с собой мало.

— Это был ужас: я была как бомж. В пуховике из секонд-хенда, с собой 200 долларов. В сравнении с торгашами вообще контраст. Они из Бишкека, из Казахстана, из России летели, одна была из Новосибирска. 1500 долларов я отдала за то, что меня туда согласились отправить. С собой мне дали номер телефона, по которому нужно было позвонить на месте. Мы прилетели. Все они пошли в дорогую гостиницу на Тондэмуне (местность в центре Сеула. — Прим. ред.), и я за ними. Номер сняла за 50 долларов, — рассказывает наша героиня.

Оксана купила карточку для таксофона и попыталась дозвониться по номеру, который ей дали. Там ответили, что таким не занимаются. Она, расстроенная, вернулась в гостиницу. Там к ней подошла предпринимательница из Новосибирска и поинтересовалась, что случилось.

— Я рассказала ей, что приехала нелегально на работу. Она была в шоке, что у меня в кармане 150 долларов осталось, предупредила: рассказывать о том, что я работать приехала, никому нельзя, и обратилась к еще одному торгашу из России. По своим связям они начали обзванивать всех, искать, кто может меня устроить, — говорит Оксана.

В первые же дни по классическому сценарию фильмов про жизнь в незнакомых городах Оксана потеряла паспорт: уснула в метро, сумка упала с плеча. На станции она заторопилась и оставила сумку с документами в поезде. Паспорт восстанавливала через консульство.

Земляки помогли Оксане с работой, нашли нужного человека. Оксана поясняет: в Южной Корее были люди, «агенты», которые за 500–1000 долларов находили работу нелегальным мигрантам. Расплачивались с ними приезжие постепенно уже после трудоустройства.

Сначала Оксану устроили на бумажный завод. Там предстояло трудиться на конвейере. Работа была как в день, так и в ночь. Если днем она с работой справлялась, ночью ей было очень тяжело.

— Я жаворонок, а работа была монотонная, непрерывная, по 12 часов. Нужно было пачками на конвейер бумагу складывать, потом она идет на упаковку. Я буквально засыпала на ногах. Выдержала неделю и сказала: хоть расстреляйте, но дайте другую работу, — вспоминает она.

После этого «агент», тоже приезжий, из Киргизии, предложил Оксане работу в сельской местности в небольшой кофейне — прибираться, а также развозить кофе и еду на мотобайке клиентам. Владельцев не беспокоило, что управлять этим транспортом она не умеет.

— На моем месте работала китаянка, она собиралась увольняться. Сказали, всё покажут и расскажут. Я языка еще не знала, как мы друг друга понимали, не знаю. Жестами, мимикой. Поехали мы с ней развозить кофе, завезли в какой-то вагончик на стройке, начали накрывать стол. В Корее русские были экзотикой. Один строитель начал смотреть на мою грудь и потянулся руками, — вспоминает Оксана.

Она одернула наглеца. Отработав до позднего вечера, Оксана поселилась в комнате для персонала. На дворе стоял октябрь, дома в Корее отапливаются по системе отопления пола, но хозяйка не включила его. Также в помещении не было удобств. Оксана всю ночь не спала, а утром решила бежать.

— Со мной была еще одна пожилая женщина. Я спросила, есть ли у нее деньги. Та ответила: «Есть». Мы начали выходить, за нами побежали хозяйка и девочка, которая меня учила. Видимо, работодатели там за нас тоже деньги платили тем, у кого нас выкупали. Вот и погнались. Мы оттолкнули их, сели на автобус и уехали обратно в Сеул. До сих пор той попутчице 30 долларов должна, — признаётся Оксана.

Какое-то время Оксана перебивалась случайными подработками, а затем всё тот же «агент» нашел ей еще более опасную работу — привез в ночной клуб. Там, рассказывает она, отдыхали исключительно американцы. В задачи девушек входило подсаживаться к ним за столы и «крутить» на деньги — чем больше мужчина съедал и выпивал за вечер, тем больше был гонорар у работницы. Если клиент желал — работница не должна была отказывать ему в интиме. По мнению нашей собеседницы, такой бизнес есть до сих пор во многих странах.

Оксана не носила юбки, в ту ночь была в джинсах. Владелица бизнеса через переводчика сказала ей, что нужно надеть юбку покороче и сделать стрижку. Девушка отказалась, а после у нее попытались забрать паспорт.

— Два охранника притащили нас в комнату, требовали паспорт. Я в руках его подержала, показала и назад спрятала. Потом нас повезли в квартиру ночевать. Две комнаты и кухня. Я разговорилась с девчонками. Одна давай плакать, что их зашугали, паспорта забрали, что они боятся. Может, их били, меня никто не бил. Я рано утром встала, взяла свою сумку китайскую в клеточку, разбудила одну из девочек и попросила меня немного проводить — вывести на дорогу. Она согласилась не сразу, в итоге вывела, я уехала, — вспоминает Оксана.

Еще раз она попала в секс-рабство, где ей пришлось вступить в интимную связь. Это был уже 2001 год. Оксана вспоминает: «агенту» важно было найти любую работу и получить за мигрантов деньги. Часто трудоустраивали, заманивая обманом. В тот раз получилось так же. Ее поселили в квартире с другими женщинами. Спали все на полу. Новый хозяин мог позвонить и сказать, чтобы все собирались. Приезжал клиент, женщин выстраивали в ряд, а тот выбирал. Бывало, хозяин звонил и приказывал собираться и краситься. Девочек забирали охранники и везли на машине в гостиницу, где уже ждал клиент. Выбраться из такого места было непросто: секс-рабынь охраняли постоянно.

— Я где-то неделю прожила там. Девочки все были помоложе, я считалась старухой. Один клиент так и сказал, а я радовалась, что меня не выбрали. Много было там девчонок из Приморья, Владивостока, Находки. Одна прямо говорила: «Хочу много денег, квартиру, и мне пофиг, чем я занимаюсь». В мои же планы не входило проституцией в Корее заниматься, была вечно недовольная, не вешалась ни на кого, и поэтому у мужиков была не востребована. Один раз было, но всё прошло быстро. В итоге меня перепродали другим, — откровенничает Оксана.

На новом месте всё было еще строже: девушку с еще одной соседкой держали в гостиничном номере, выходить оттуда было запрещено. На выходе их караулил охранник. Оксану спасло, что у нее с собой был мобильный. Когда охранник отлучился в туалет, она позвонила своей знакомой, попросила разрешения остаться у нее на какое-то время и вызвать ей такси.

— Они нас запугивали, мол, на ресепшене все предупреждены. Наверно, врали — это же тоже уголовно наказуемое. Девчонка идти побоялась. Я вышла и спустилась на ресепшен. Спокойно прошла мимо, вышла и села в такси. Никто за мной не гнался, не преследовал, но меня долго трясло. Мне было 25–26 лет, но в Корее я как ребенок была. Ничего не знала. Вот так и вляпалась несколько раз, но, если мне что-то не нравится, силой меня не удержишь никакой, — вспоминает Оксана.

Затем она устроилась работать в сельскую местность на птичью ферму вместе с парнем из Таджикистана, они встречались. Так, по словам Оксаны, было выжить проще. С мужчиной меньше обижали, реже можно было угодить в неприятности, проще оплачивать жилье и коммунальные услуги, еду.

Владелец фермы держал куриц, хорошо относился к работникам, разрешал брать мясо и яйца в любом количестве. Оксана поправилась там на 6 килограммов. Ситуацию начала омрачать беспричинная ревность ее спутника — он кидался на нее с ножом и угрожал. Ей пришлось уехать с фермы, но даже в городе он ее нашел, утащил в гостиницу и держал там насильно, угрожая оружием. Спас ее всё тот же знакомый предприниматель из Новосибирска, который по счастливой случайности тогда был в Корее.

А после Оксана устроилась на свалку сортировать стекло. Жила в вагончике вместе с еще одним работником — выходцем из Узбекистана. Завязались отношения. Пара жила там же, на территории свалки. Стеклянные бутылки им привозил начальник, они сортировали их. Вечерами гуляли. Работали 6 дней в неделю, получали копейки. Воды на территории свалки не было — литров 20 привозил начальник. В ней мылись, стирали, готовили. Однажды в вагончик зашел мужчина в полицейской форме, показал значок и приказал Оксане идти с ним якобы в участок.

— Завернули в лесок, он меня повалил на землю. Я начала сопротивляться, он меня значком ударил. Синяк две недели не проходил. Решила не сопротивляться — он меня убьет, искать никто не будет. Всё быстро прошло. Изнасиловал, я встала и обратно пошла — а что мне было еще делать? В полицию не заявишь, мы нелегалы. Его, может, и начали бы искать, но нас бы сразу депортировали. А там все трясутся сидят из-за этого, — рассказывает Оксана.

Позже она работала на еще одной свалке, сортировала пластик. Вспоминает, что в мусоре находила много хороших вещей: столовые приборы, видеомагнитофоны. По словам девушки, в Корее много богатых людей, которые, купив новые вещи и технику, избавлялись от исправных старых. Такие вещи можно было найти не только на свалке.

— Еще тогда у них были районы с новостройками, где территории огорожены, камеры. Если туда удавалось проникнуть, можно было урвать новый рабочий телевизор, холодильник или мебель. А хозяева были только рады — их за такой крупный мусор заставляли доплачивать. Приезжие постоянно так обставляли жилье, — смеется Оксана.

Полтора года она отработала на обувном производстве за станком — била супинаторы. От работы деформировался палец — она даже планировала его ломать в больнице, чтобы вернуть прежнюю форму.

Последним местом работы в Корее стал небольшой цех, на котором делали скобы на высоковольтные провода. Производство было вредное, начальник даже выдавал рабочим молоко. На это предприятие Оксана устроилась через биржу труда — в 2002 году в Корее проходил чемпионат по футболу, всех работников легализовали, поэтому там платили больше денег.

Там же Оксана встретила свою любовь — начальника цеха, корейца из сельской местности. Пара строила отношения, говорила о совместном будущем, но он съездил к родным и не получил одобрение семьи.

— В Корее очень строго к бракам относятся. Видимо, родители его отговорили жениться на мне. Хотя у нас чувства были. Потом еще долго писал мне, — вспоминает она.

Оксане на производстве выделили жилье — квартиру на цокольном этаже в недостроенном доме. Она сама сделала там ремонт, заработанные деньги отправляла на Родину. В России ее мать смогла благодаря этому открыть бизнес — заняться торговлей. В апреле виза у Оксаны закончилась и работодатель предложил ей пересечь границу, чтобы продлить ее. Она отказалась: по ее словам, дорога в один конец стоила около 800 долларов, а она не была уверена, что получится вернуться. Через пару месяцев прошел рейд и Оксану депортировали.

— Забежали в цех с облавой, меня закрыли в тюрьму. Продержали там неделю. Одну мигрантку месяц держали: ее работодатель сбежал, а у нее денег не было, некому было оплатить ее депортацию. Я очень стрессовала: мы под стеклом находились. Мыться в душе, ходить в туалет приходилось на глазах надзирательниц. Работодатель оплатил штраф и мой перелет, через неделю мне принесли туда вещи, я переоделась, и тут же меня отправили в аэропорт, — вспоминает Оксана.

Оксана жалеет, что уехала из Кореи так — она планировала вернуться в Россию, но хотела подготовиться — купить вещи, качественную бытовую технику.

В целом Оксана признаётся: ей нравилось там жить, несмотря на трудности. Говорит: люди там, как и везде, есть хорошие, а есть плохие. Ей же больше попадались хорошие. Корейцы, по ее словам, мало матерятся в отличие от русских, у них было только одно ругательство, которое они трансформировали в шипение.

Иностранцам в Корее платили немного — максимум можно было заработать около 1000 долларов, когда местные жители на той же должности получали около 3 тысяч.

Одевались приезжие в магазинах, на рынках и в секонд-хендах ангарного типа — таких там было много. В больших помещениях была навалена одежда, в которой приходилось долго копаться. Там Оксана покупала в основном вещи по 1 доллару. Одну куртку купила и вывезла в Россию. Кожаная косуха стоила 10 долларов. Вещь до сих пор здорово выглядит, ее носит дочь подруги.

Оксана вспоминает: продукты в Корее в то время стоили дороже, чем в России, а рыба — дороже мяса.

— Курица копейки стоила, мы только ей и питались. Говядина со свининой дорогие были, а рыба — как самолет. Причем это странно — океан-то рядом. Например, блюдо с курицей в столовой стоило 10 долларов, а какой-нибудь несчастный рыбный суп — 30 долларов, — вспоминает россиянка.

За 5 лет работы она смогла скопить около 10 тысяч долларов, но цели такой не ставила — покупала вещи, которые хотела, не экономила на продуктах, отправляла деньги родным. Вернувшись в Россию, она смогла открыть небольшой бизнес и решила дальше учить корейский.

— Пришла в центр, а мне учитель сказала, что меня сложнее учить, чем тех, кто корейский вообще не знает — по ее словам, я как ребенок — половину слов коверкаю. Меня и в Корее не всегда понимали. Начальник один вообще не понимал, хотя я его прекрасно понимала, — смеется Оксана.

Но не всегда истории россиянок заканчиваются так. Некоторые выходят замуж и уезжают в Корею на ПМЖ. Вот история о том, как девушка прилетела в Новосибирск на свидание, а после переехала жить в Корею. Она рассказала о местных традициях и образе жизни.